Наталья Зоревна СОЛОМКО
КОЗЕЛ ГАЛАГУЦКОГО
Рассказ
Рисинки Е. Стерлиговой
Само собой, что в детстве Галагуцкий мечтал о собаке. Мне даже неловко об этом сообщать, потому что кто же о ней не мечтает?
Само собой, что родители Галагуцкого считали эту мечту глупой и ненужной, и Галагуцкий погибал от печали.
Нормальным детям говорили:
— Будешь хорошо учиться — будет собака.
Галагуцкий был отличником, и потому с ним разговаривали иначе:
— Будет собака — будешь плохо учиться!
Галагуцкий клялся, что этого не произойдет, но родители ему не верили.
Так и жил он, несчастный и одинокий, пока любимая бабушка не подарила ему козла.
Козел был юн. Собственно говоря, это был не козел, а козленок, и Галагуцкий полюбил его и дал ему гордое имя Джульбарс.
Так началась их дружба.
Галагуцкий лично занимался воспитанием Джульбарса. Он пас его на горе с красивым названием Нахаловка, он кормил его колбасой и конфетами, и через год благодарный козленок расцвел как яблоня и превратился в огромного сурового козла.
О, это был странный зверь, высокомерный и коварный! Людей он презирал и повиновался только Галагуцкому.
Родителям это не нравилось, родители ждали осени.
Осенью Джульбарса решили зарезать, но Галагуцкий — до сего момента ребенок тихий и послушный — восстал! Он увел друга в лес, к дальнему озеру, и три дня они жили там, как Робинзон и Пятница. Трех дней вполне хватило — родители раскаялись в недостойном своем намерении. Примирение было трогательным: все рыдали от счастья. А Джульбарс твердо, будто его вкопали, стоял посреди двора и смотрел сквозь людей.
Так они продолжали дружить.
По утрам козел провожал хозяина в школу. Он с достоинством шагал рядом с Галагуцким и нес на могучих рогах его портфель.
Может быть, некоторым это и могло показаться смешным, но смеяться никто не отваживался, потому что известно было, как мстителен этот огромный зверь, и Галагуцкий несколько лет прожил в покое и безопасности.
Впрочем, был один случай... Один-единственный, но и его хватило, чтобы Джульбарс покрыл себя несмываемой славой с головы до ног!
Дело было так: Галагуцкий пытался попасть на фильм про любовь, и его, естественно, не пускали, хоть он и утверждал, что ему почти шестнадцать лет. А билетерша ему не верила. Она над ним смеялась.
— Иди-иди отсюда! — говорила она ему подталкивая. — Ишь, любви ему захотелося! Иди-иди!..
И Галагуцкий отошел, мечтая о мести. За тринадцатилетнюю свою жизнь он притерпелся уже, что мир разделен раз и навсегда на детей и взрослых. Несправедливость того, что одним позволено все, а другим — ничего, была очевидна и жгла сердце. То, что с несправедливостью надо бороться, им объясняли в школе. Но как — никогда не говорили, и в каждом случае приходилось принимать самостоятельное решение. Недолго думая, Галагуцкий сунул ненужный теперь билет в карман и направился к пожарной лестнице. Это была вторая дорога в кинозал, увлекательная и опасная.
Он уже подпрыгнул и, ухватившись за нижнюю перекладину, подтягивался, когда его схватили за ногу и решительно потянули вниз.
— Ну чо? — брыкнулся Галагуцкий, который и так уже опоздал к началу.
— Деньги есть? — спросили у него снизу, и Галагуцкий, скосив глаза, увидел двух незнакомцев подросткового возраста, глаза у незнакомцев были безжалостные.
Деньги у Галагуцкого были — пятнадцать копеек на мороженку, но отдавать их он не собирался.
— Бить будем! — предупредили его и снова потянули за ногу.
— Еще чего! — ответил он и свистнул протяжно и завораживающе.
Дальше было ужасное. Я не хочу это живописать. Желающие могут прочитать аналогичную сцену из «Собаки Баскервилей», а пережитый ужас помножить на три, и тогда они получат некоторое представление о чувствах, которые охватили незнакомцев, когда козел Галагуцкого мощно и грациозно перемахнул через ближний забор и с неотвратимо надвигающимся топотом понесся по деревянному тротуару...
— Гангстеры! — сказал им Галагуцкий, и в голосе его послышалось искреннее сочувствие. — Достукались?
«Гангстеры» не ответили, и несколько последующих секунд прошло в ужасном молчании...
Козел набежал, как девятый вал, и незнакомцев смыло. Галагуцкий подтянулся и полез наверх, где главные герои, поди, уж и начали объясняться в любви. Он торопливо карабкался по лестнице, боясь опоздать к первому поцелую, и потому не видел, как Джульбарс гнал лихоимцев по главной улице поселка...
Так несколько лет подряд козел верой и правдой служил Галагуцкому, а потом Галагуцкий его предал. И произошло это вовсе не тогда, когда Галагуцкий влюбился. Произошло это значительно раньше, утверждаю я!
В один прекрасный день Галагуцкий ушел в школу один. Тайком ушел, на цыпочках. Ведь все-таки это весьма смешно, если в школу тебя провожает козел...
Джульбарс простил. И прощал в дальнейшем.
Но не прав будет тот, кто представит себе козла Галагуцкого покорным великомучеником с сиянием вокруг рогов! Галагуцкий прятался от друга и бегал в школу дворами. Джульбарс терпел это, и терпел довольно долго — до тех пор, пока чаша его терпения не переполнилась. Но вот она переполнилась, и тогда он, разметав зрителей, вихрем ворвался на футбольное поле, где в этот момент Галагуцкий самозабвенно мчался с мячом к воротам противника, и...
Игроки разбежались...
Вратари залезли на ворота...
Зрители разом вдохнули воздух и охнули, отчего над полем пронесся небольшой смерч...
Козел стоял против Галагуцкого и пристально глядел ему в глаза...
В рядах раздалось первое робкое хихиканье. Галагуцкий услышал и посерел.
— Уйди, дурак! — сказал Галагуцкий и пнул друга.
Козел стоял.
Смех нарастал. Болельщики, заходясь от хохота, падали со скамеек. Хорошо им было. Вратарям было значительно хуже. Потому что одно дело — упасть от смеха со скамейки. А упасть от смеха с ворот — это уже совсем другое дело!..
— Пошел вон! — взвился Галагуцкий, чувствуя, что становится посмешищем. Он давно этого боялся.
Но козел все стоял, заглядывая другу в глаза.
— Гад! — завопил Галагуцкий, глотая злые слезы. — Коз-зел! — и побежал с поля, подвывая от отчаяния.
Козел бежал за ним.
Дома Галагуцкий налупил ненавистного зверя.
Тот не сопротивлялся и таскаться за хозяином перестал.
История же несчастной любви Галагуцкого была печальным и закономерным концом их отношений.
Галагуцкому было четырнадцать в ту пору, и он, как и положено, был влюблен. И была весна. И был вечер, естественно. Галагуцкий и любимая гуляли. Очаровательный месяц освещал им дорогу, мерцали звезды, и вдруг протяжное, могучее «М-м-м-э!» взвилось над улицей...
Услышав голос бывшего друга, Галагуцкий внутренне содрогнулся и вспотел. При этом он еще надеялся на чудо. Но тщетно: Джульбарс брел навстречу!
Они сближались.
«М-м-э!» — сказал Джульбарс радостно.
Галагуцкий, естественно, не ответил.
Однако козла это не обескуражило, и последующие два квартала он брел за влюбленными, не отставая ни на шаг.
— Он всегда тебя сопровождает? — задала вопрос девочка.
— Кто? — спросил Галагуцкий, будто не понял.
— Кто-кто! Козел твой!
— С чего ты взяла, что он мой?.. — отперся Галагуцкий. — Нет у меня никакого козла...
— Не ври!
— Честное слово, это не мой козел! — поклялся Галагуцкий. — Пошел вон, скотина, ну!
— Я ухожу, — сказала девочка. — Не буду вам мешать... — и при этом хихикнула.
— Чего ржешь! — взвился Галагуцкий, понимая, что любовь безвозвратно загублена.
— Козлятник! — презрительно крикнула девочка, убегая.
— Иди-иди! — орал вслед ей Галагуцкий. — Дура рыжая!..
Через два дня Джульбарса продали в соседний поселок.
Он сбежал.
Тогда его продали подальше — за лес и две реки.
Несколько дней жилось легко и спокойно, а потом на запыленном чихающем мотоцикле приехал новый хозяин и устроил скандал.
— Кого вы мне продали! — с надрывом кричал он. — Я не укротитель хищников!..
Деньги пришлось вернуть. Кроме того, чтобы задобрить этого несчастного человека, родители Галагуцкого вынуждены были щедро оплатить ремонт сарайчика и забора, которые Джульбарс разметал во гневе, уходя на свободу.
Бывший новый хозяин уехал.
Отец Галагуцкого зарядил двустволку и стал ждать возвращения непокорного зверя.
Но Джульбарс не вернулся.
— Должно, волки задрали, — сказал отец, пряча огнестрельное оружие в шифоньер.
Галагуцкий старательно гладил свои новые брюки — он собирался в клуб на танцы.
— Наверно, задрали, — согласился он, наводя стрелку.
Вот и все, что мне хотелось сказать людям о козле Галагуцкого.
